Привычный для всех ход событий: если где-нибудь в мире произойдёт страшная трагедия, то о ней обязательно напишут не одну книгу, снимут не один изначально документальный фильм, а чуть позже и художественный.
А ведь это и проще. Можно приврать там, где не поймут, и приукрасить там, где зритель однозначно проникнется.
Ну, посудите сами. Сцен с подлодки, где моряки борются с безвыходной ситуации критично мало, зато сцен с драмой овдовевших жён и осиротевших детей – пруд пруди. Безусловно, рассказ о родственниках экипажа , которые не могут понять, что произошло с их близкими – это необходимая часть картины, но много её, чересчур много.
Но, что куда страннее, когда спустя час «эмоциональной мясорубки» зрителя переключают на «сухую», основанную исключительно на своих предположениях (а как еще, ведь создателей фильма до материалов дела, понятное дело, не допустили), политическую сторону всей это истории – это вводит в ступор.
В одноимённом фильме режиссера Томаса Винтенберга, Россия предстаёт весьма стереотипно. Свадьба, произошедшая за несколько дней до катастрофы, естественно, проходит громко и с размахом, барахлящие масляный обогреватель, который героиня пытается «включить» ударом, обшарпанные панельные высотки и пустые холодильники в квартирах, как следствие задолженных зарплат.
Но сквозь узнаваемые образы то и дело проскальзывают глупости – на той же свадьбе поют песни моряков на английском языке, при этом крича по-русски «горько!», а из телевизора в одной из сцен идёт программа новостей, которая называется «Картина».
Авторам, которые выпустили этот «шедевр», на самом деле не было интересно, кто виноват в случившейся трагедии. Они не осмысливали её масштабы, не искали большего, не анализировали.
Несмотря на это, товарищи, всё же главное то, что МЫ помним слезы родных погибших. Это наша национальная фантомная боль. И бог с ним, с этими фатальными ошибками создателей фильма, с несуразным русско-британским акцентом актеров. Подлодка затонула. Моряков не вернуть. Ворошить не стоит.
Journal information